Позови меня трижды...
Глава 20. ТАНЦЫ-ШМАНЦЫ
- Часть 1. Что было
- 2. В подполье
- 3. Сам-четверг
- 4. Десятка пик
- 5. Десятка треф
- 6. Ленорман
- 7. Семерка треф
- 8. Девятка пик
- 9. Король червей
- 10. Девятка треф
- 11. Пиковая дама
- 12. Шестерка пик
- 13. Дама треф
- 14. Трефовый валет
- 15. С песней по жизни
- 16. Ночной разговор
- 17. Дальняя дорога
- 18. Туз бубен
- 19. О разведении слонов в белоруссии
- 20. Танцы-шманцы
- 21. Ягодок - полный кузовок!
- 22. Пиковый интерес
- Часть 2. Что будет
- Часть 3. Чем сердце успокоится
Ситуация, конечно, сложилась та еще. Скажи кому, так ведь проблюется от умиления! Нет, приползти из армии, и - ни дома толком, ни нормального уклада, блин! Хоть обратно не вали в казарму. К хохлам.
В квартире ихней теперь жила Танька с крошечным племянником. Как увидела брата родного, заревела, дура, стала просить какого-то Горбунка не убивать. Папаша с аккордеоном, оказывается, всю дорогу аккомпанирует дружному хору тети Гали и тети Вали. У Катьки больше нет отца, а ему она даже ничего не написала. И он тогда еще писать бросил, после ее диковинного письмишка про поцелуи. И чо он тогда в бутылку-то полез? Ни чо ведь, главное, у этой Катьки даже не было ни с кем. Ходит, блин, теперь ни на кого не смотрит. И хорошо, что его тогда все-таки армяне от хохлов отбили, а то бы, блин, братья-славяне точно бы ему кое-что оторвали. Как-то надо бы сдерживаться в другой раз. И, главное, к Катьке теперь никак не подкатишь на буланой. Даже не разговаривает, блин.
Но самое отвратительное, что папаша перебрался жить к тете Гале. Так под ручку с аккордеоном от тети Вали к тете Гале и переползает ежедневно. Как там Катька от них с ума не сдвинется? А тетя Галя еще и Таньке с пацаненком водиться помогает. Это у него хохлы чувство реального все-таки отбили, или они все тут без него шизанулись?
Два раза Терех спал дома, в коридоре. Пока прямо к нему домой не заявился какой-то пьяный Горбунок. Танька повисла на нем, обхватив его ноги, поэтому эту сволочь, которую Терех в первый раз в своей жизни увидал, он бить в тот раз не стал. Просто ушел. Долго сидел на лестничной площадке, потом к нему вышел Валет, угостил сигаретой. Ему тоже ситуация эта самая уже под кадыком стояла. Но чо с ними сделаешь? И, главное, больше всего Катьку было жалко. Она после смерти отца вообще ни с кем не разговаривала. А как эти с аккордеоном ее достали, можно было только догадываться. Танька рассказывала, что Катька занимается, надев на голову перовую подушку. Вот, суки, блин!
Валет сказал, что Тереху теперь надо к ним перебираться на старый топчан близнецов. В принципе, сам Валет был не против. Даже рад, между прочим. Хотя папаше Тереху врезать все же не мешало. Вот, может, они по-братски объединятся, да отметелят его по первое число, а? Момент, вроде, в целом, удачный... Ведь даже бабу теперь не приведешь, пока мать во второй смене!
И сейчас Терех мог только с нервным смешком вспоминать свой дикий вой в стройбатовском сортире. И впрямь, смешно! Знать бы, что ждет в будущем, так можно было бы и не надрываться. Дурак, блин.
* * *
Пару раз на огонек вместе с отцом к компании присоединялся и Терех, пришедший из армии. Но Катя тогда вообще в ванной запиралась, поэтому Терех старался не засиживаться. На втором году своей службы, когда он неожиданно перестал ей писать, она так переживала, что же она могла написать ему такое? А потом она на него обиделась. Поэтому, когда он уже дембельнулся, и целых три дня ей даже ни разу не позвонил, Катя вообще решила больше с ним не разговаривать. А потом к ней в ванну мама стучалась и нетрезвым голосом говорила, что как-то так неудобно, раз человек в дом пришел. Ну, она тогда вышла, попыталась с ним поговорить ради вежливости, что-то из общих тем спросила, вроде как про Валерку, ну, как у него дела с учебой. Они ведь раньше хотели вместе на вечерний или там заочный поступать. Планы-то, вроде, такие у них были. Так у Тереха сразу вообще как-то лицо дернулось. Что-то пробурчал в ответ, а потом стал вообще как-то все нехорошо ухмыляться и напряженно смотреть в сторону, будто ждал свистка со двора. Катя совсем не знала, как себя вести с таким повзрослевшим Терехом, который все больше походил на своего придурка-отца.
Он после этого их разговора опять приходить перестал.
И только из застольных разговоров Катя узнала, что Терех с Валеркой вместе поступили на заочное отделение машиностроительного факультета института, где училась и она. Номер его группы Катя знала, она могла бы его найти и так, но зачем? Да и на Валерия там можно наткнуться...
Ребята, конечно, не потянули бы на дневном, а на заочном у них сложилась крепкая дружная группа, которая брала учебу если не умом, то общим натиском. После машиностроительного факультета у Тереха и Валеры был один путь - электромеханический завод, где производили бы какую-то очень важную оборонную технику. Оклады там были высокие, квартиры давали хорошо. Поэтому мама Валерки со слезами радовалась успехам старшенького, который все-таки выправился в жизни. А Тереху, как он только на работу туда устроился, комнату в общежитии дали. Правда, еще там инженера поселили, молодого специалиста, но живут они вообще хорошо, Терех его еще даже ни разу не бил, потому что этот инженер его по сопромату консультирует. Катина мама воспринимала эти новости, конечно, с одобрением, думая, однако про себя, что некоторых только могилка исправит.
Кате надо было еще очень долго, целых три года учиться, а потом еще как-то жить. Ее сокурсницы усиленно подыскивали себе подходящие партии, не забивая голову себе всякими бреднями о детских увлечениях. Они старались поскорее выскочить замуж. Где же после института парней-то найдешь? Будешь потом ударно вкалывать в плановом отделе среди старых баб и на вечера "Двадцать пять плюс-минус пять" изредка наведываться!
Азартом юных охотниц время от времени невольно проникалась и Катя. Она с интересом слушала завистливый шепот девчонок о новой пассии Володьки Карташова, единственного парня на их девичьем экономическом факультете. Девочки считали его очень красивым, и каждая хотела бы быть его подружкой. А раз так считали все, то, значит, так оно и было. Значит, не надо было его отпихивать, когда он после дня первокурсника полез целоваться. Вот считаешь, что парень просто развязный субъект, готовый увязаться за ближней юбкой, а он, оказывается, самый желанный, престижный вариант. Ничего, оказывается, Катя не понимала в парнях, но ей так хотелось быть не хуже однокурсниц!
Поэтому иногда, пересилив какое-то внутренне чувство неприятия большого скопления людей, она выходила и на танцы в городском Дворце культуры. Были у нее и романтические девичьи мечты о каком-то совершенно новом, незнакомом парне. Слишком много душевных сил было вложено в Валерку, слишком долго она его знала, в сущности, всю жизнь, которую она видела не из-под стола. И, наверно, пришла пора поставить на этом точку.
А Терех... Что Терех? Никакого Тереха никогда, на самом деле, и не было. Да, друг детства. А сам потом бросил ее в юности, из армии не писал. Она даже плакала. И теперь вот нужна она этому Тереху, как кобыле пятая нога... Ни одного раза из тех отчаянных случаев, когда он был так нужен, его не было рядом. И как можно было простить то, что они с ней сделали тогда с Валетом только для того, чтобы этот тюремщик в техникум поступил? Катя не знала, почему же так получалось каждый раз в ее жизни, когда что-то, что было гораздо сильнее ее, тянуло ее за сердце прямо к Тереху, он вдруг бросал ее еще хуже Валерки. И тогда она с горечью думала, что это все потому, что она - неудачница. Но, скорее всего, она просто некрасивая, поэтому так у нее все складывается. Вот и Вовка Карташов, как только она ему отказала тогда, вообще теперь к ней не подходит. Конечно, другие девочки его не толкают...
И на танцах ей почему-то совсем не везло. Тетя Галя и мама наперебой рассказывали, какие у них в молодости были танцы, как все их на вальс и танго приглашали. Как они шли в клуб не только потанцевать, но и поговорить с новым кавалером. Они искренне пытались дать Кате какие-то добрые советы на тот случай, если надо будет пошутить с партнером, или, если ее сразу двое пригласят, например, на румбу или фокстрот, то надо с одним пойти, а другого подружке передать или попросить ее на вальс пригласить.
Катя пыталась найти хотя бы какую-то опору в этих давно устаревших советах, как-то использовать их, но почему-то эти советы были совершенно бесполезны на тех танцевальных вечерах, куда она иногда приходила. Изменились времена, поменялись и танцы.
Теперь Катя с подружками просто стояли у стенки в темном зале, где никто не видел лиц партнеров. Оглушительно ревели колонки, и по толпе прокатывались цветные лучи юпитеров. В моду вошла импровизация, танцам учиться уже не было нужды вовсе. Каждый танцевал, как мог, надо было только чувствовать себя раскованно, не обращая внимания на собравшуюся в зале толпу. Редко у кого при этом получалось красиво, и, похоже, сами танцоры это понимали, поэтому смотрели на окружающих не с интересом, а с вызовом. И Катя окончательно терялась в толпе. Нет, ни с кем тут она так и не смогла познакомиться, потому что у всех на лицах было написано высокомерное отчуждение. Конечно, если бы она пришла сюда в душевной компании или со своим парнем, то есть в том случае, когда посторонние люди либо не нужны вовсе, либо нужны только на определенной дистанции, ей было бы здесь хорошо. Но никакого парня у нее не было, а искать здесь кого-то...
И так каждый раз мама и тетя Галя, совершенно не представлявшие специфики современных танцев, будили в ней дремавшую надежду, забыть, наконец, прошлое и найти опору в будущем. И она шла с этой горькой надеждой, пытаясь не растерять ее до этих танцев, чтобы сохранить в себе какой-то кураж, чтобы стоять у стены хотя бы с равнодушной улыбкой. И каждый танцевальный вечер чужими нечищеными ботинками растаптывал в ней эту слабую, нелепую надежду... Кого здесь можно было найти одной? Ее редко приглашали на танец. Она все искала глазами хотя бы одно знакомое лицо, но на эти вечера приходили все разные, незнакомые люди.
Катя удивилась бы, узнав, что Валера с Терехом тоже бывали на этих танцах. И еще более удивительно, что, когда они замечали ее, то почему-то прятались от нее за колоннами зала, а потом обязательно крепко напивались в буфете. Да, очень изменились танцы. Их деревенским родителям таких танцев и не вообразить головой-то. А туда же, с советами...
Танцы у Кати закончились навсегда в декабре на третьем курсе. Ее тогда вдруг пригласил на медленный танец высокий симпатичный парень со старшего курса. Он был, как и все, немного навеселе, но Кате было очень плохо стоять у стенки одной, поэтому она пошла с ним. Да она уже ничего особенного и не видела в подвыпивших парнях, зная, что и девочки с их курса обязательно перед танцами распивают бутылку водки в туалете. Они приглашали выпить и Катю, удивляясь, как она может ходить на танцы совсем трезвая. Катя внутренне соглашалась, что на их дискотеках надо было бы быть под шефе, но вкус водки ей не нравился. Да и пить ее в туалете было как-то негигиенично.
Она почувствовала недоброе, когда ее партнер слишком крепко обнял ее, с силой прижал к ее ягодицы себе. Он почти не двигался и тяжело со свистом дышал ей прямо в лицо. Катя пыталась вырваться, но он держал ее очень крепко, прижимая к своим брюкам. Музыка закончилась, но он ее не отпускал, стараясь прямо среди зала расстегнуть ее юбку. К ним подошли комсомольцы- дружинники и с трудом разлепили их объятия. Катя в этот момент ничего не видела вокруг себя, ей хотелось только умереть. Она не помнила, как дошла домой. Если бы в тот момент хотя кто-нибудь подошел к ней, утешил и помог добраться до дома, ей было бы не так страшно. Но друзья ее детства, как всегда, прятались за колонной. Нет, конечно, если бы Терех был один, без Валерия, то он бы такого не допустил, Ведь кроме Катьки все сразу поняли, что этому гаду от нее надо. Но рядом стоял Валет и жадно глядел на Катькины муки, презрительно скривив губы. Да и, честно говоря, Терех тоже был несколько зол на Катю, а кроме того, он почему-то считал, что при Валете он не имел права бросаться ей на выручку. Какие-то у него были на этот счет предрассудки.
Потом они увидели Катю уже тогда, когда она сквозь толпу пробиралась к выходу. Она прошла рядом с ними, пытаясь трясущимися руками попасть в рукава пальто. Валерию пришлось даже немного потесниться, давая ей дорогу. Она бы, конечно, заметила их, но ее глаза застилали слезы.
Валерий после этого минуту-другую не мог двинуться с места, у него все оборвалось внутри, когда он так близко, почти вплотную увидел плачущую Катьку. Хотя она только выть в таких случаях и может, а где не надо, так она очень смелая... В принципе, их участия уже не требовалось, парень этот куда-то сбежал, но старший оперотрядовец, посоветовавшись с кем-то по телефону, уже послал двух парней отыскать его для составления протокола о нарушении общественного порядка. Валерий знал, что после протокола паренек навсегда покинет стены вуза.
Вдруг он обнаружил, что Тереха уже рядом с ним нет, а в конце коридора позади него затеялась какая-то возня. Туда же неохотно потянулись и дружинники. Валет успел на место раньше их. Там Терех уже ногами добивал парня, танцевавшего с Катькой, а тот, из последних сил, пытался руками прикрыть голову. Валерка оттащил красного, с бешеными глазами Тереха, и они быстро ретировались на второй этаж Дворца культуры.
21. Ягодок - полный кузовок!